Секретное оружие Иных Русских

Многие удивляются, почему в очередное Смутное Время, длящееся с начала 1990-х годов и, в общем-то, по сей день, никто не напал на Россию. Ни США, ни Китай, ни кто-либо другой не воспользовался такой редкой возможностью: слабостью громадного государства, обладающего такими ресурсами.

Нет нужды ещё раз описывать тот разгром и развал, который затронул и оборону, и экономику не только России, но и всех стран бывшего СССР — в той или иной мере. Об этом уже написано очень много, всё это без труда можно найти и в Интернете, и в печати. Этим уже никого не удивишь…

Удивительно другое: как государство, при таких фатальных поражениях, всё-таки выжило? Некоторые видят в этом сверхъестественное чудо, вмешательство Бога, Богов или инопланетян, или ещё кого-то неведомого. Но сколько было тех, кто надеялись на чудесное спасение — и погибали, не дождавшись… Впрочем, спорить о вере я не собираюсь — знаю заранее, что это пустая трата времени, что ничего тут не докажешь и не опровергнешь.

Есть другая гипотеза, которая мне кажется вполне правдоподобной.

Общеизвестно и очевидно, что ядерное оружие, обеспечивающее если не полное взаимное уничтожение, то, во всяком случае, нанесение абсолютно неприемлемого ущерба любому потенциальному противнику, служит главным препятствием на пути любой военной агрессии против любого ядерного государства. Но только ли оно может нанести неприемлемый ущерб? Только ли от него реальной защиты нет?

Давно уже есть технические возможности создания смертоносных «закладок», каждая из которых может убить не меньше людей, чем ракета с ядерной боеголовкой. При этом её создание обойдётся в разы дешевле, чем производство ядерной боеголовки и межконтинентальной баллистической ракеты. И никакая ПРО от такого «зверя» не спасёт — «закладка» уже заранее заложена на территории противника.

Это может быть диверсионный автомат, закреплённый под землёй на трубе магистрального водовода. Приняв зашифрованный радиосигнал, он срабатывает. Пиропатрон выстреливает пробойник в стенку трубы, вода под давлением врывается в аппарат и начинает вымывать то, чем он начинён. А это могут быть супертоксиканты: диоксины, рицин, ботулический нейротоксин, ещё некоторые хлор- или фторорганические соединения и другие. У подобных веществ смертельная доза для взрослого человека измеряется микрограммами, они во много раз токсичнее цианидов, зарина, фосгена. Нескольких килограммов хватит, чтобы убить город. Пока яд дойдёт, пока начнёт действовать (а некоторые действуют с задержкой от нескольких часов до нескольких недель) — миллионы горожан выпьют его прежде, чем поднимут тревогу, станут делать анализы и перекрывать водопровод. Будет слишком поздно.

Начинка аппарата может быть не только химической. Это могут быть споры болезнетворных бактерий. Это могут быть вирусы или радиоактивные вещества высокой активности. Есть ещё варианты «начинки закладки».

Радиосигнал не проникнет под землю? Смотря какой. Длинные и сверхдлинные радиоволны проникают и под землю, и под воду на глубины в десятки метров. Другой вариант, который используется для связи у спелеологов — вместо узкополосного гармонического радиосигнала используют радиоимпульсы с крутыми фронтами. Последовательность таких импульсов, хоть исказив форму, но всё же проникает сквозь различные грунты. Электрический сигнал можно направить и по самому́ металлическому водоводу — это же тоже проводник. Переменным или импульсным током можно передавать сигналы и по одиночному проводнику, а можно в качестве второго использовать землю — хоть водовод и заземлён где-то, но в конкретной точке может быть небольшая разница потенциалов между ним и окружающим грунтом, особенно по переменному току. Где-то на трубе ближе к поверхности может стоять «закладка-ретранслятор», которая примет коротковолновый или спутниковый сигнал, и отправит электрические импульсы по трубам на диверсионный автомат.

Разместить «закладки смерти» можно не только на магистральном водоводе. В любом мегаполисе много уязвимых мест, от которых зависит жизнь миллионов людей. Метро, автобусы, большие залы театров и кинотеатров, опоры небоскрёбов, опасные производства и хранилища опасных веществ… много мест, где можно разместить «закладки», одни из которых в час «Ч» взорвутся, другие выпустят в воздух яды или инфекции, третьи выведут из строя электроснабжение, радиосвязь, газопроводы, железные дороги. Могут быть даже ядерные мины.

Кстати, ядерное оружие вполне возможно доставить и на гражданском самолёте или корабле той или другой страны. Под видом запечатанной диппочты или иного «особого груза». Причём никто на борту и знать не будет, что они на самом деле везут. А когда бомба по сигналу взорвётся на высоте 300 метров над городом — естественно, никаких следов и доказательств никто не найдёт. А может, и некому будет их искать. Тоже способ обходить противоракетную оборону.

В современных самолётах почти всё управление идёт через электронику, через компьютер, а не напрямую через механические тросы и гидравлические шланги, как было когда-то. Это создаёт возможность дистанционного перехвата управления. Где-то может быть неприметный маленький блочок, установленный между внешней и внутренней обшивкой на кабелях управления — есть места, в которые за всё время службы самолёта вряд ли кто заглянет. А может быть, и никакого дополнительного устройства не понадобится — просто в бортовом компьютере будет «программная закладка», вроде компьютерного вируса. Так самолёт может быть использован как радиоуправляемый снаряд с любой начинкой, от пустой до ядерной.

Если есть очень охраняемый объект, к которому не подобраться ни по земле, ни по воздуху, ни даже под землёй — может быть «закладка-ракета», спрятанная и замаскированная неподалёку в здании, в столбе, просто в грунте или в чём-то ещё. В нужное время она долетит до цели за считанные секунды, и никакая ПРО её не перехватит. Никому и в голову не придёт, что ракетный удар может быть нанесён оттуда. И такая ракета может быть сделана очень компактной: ей лететь не в космос и не на другой континент, а максимум на 2 — 3 километра, а то и на несколько сотен метров. Соответственно, не нужно большое количество топлива и сверхточные системы наведения.

Другой вариант — подземные взрывные волны. Не обязательно закладывать заряд прямо под целью. Можно заложить несколько в разных местах на некотором удалении, и так рассчитать время срабатывания, что ударные волны от них в нужной точке будут складываться синфазно, амплитуда колебаний будет суммироваться, и получится «локальная встряска» достаточная, чтобы разрушить или серьёзно повредить здание. При том другие здания могут остаться целыми и невредимыми — в местах их расположения волны не совпадут по фазе, «не зазвучат в унисон» — потому не будут друг друга усиливать, а могут даже ослаблять.

Стены города надёжно защищали от врагов, когда враги были вооружены только мечами, копьями и стрелами, в лучшем случае у них были катапульты или пушки, которые стреляли ядрами. Но потом стало иначе. Теперь, чем больше людей собрано на маленькой территории, тем легче их всех прихлопнуть, как мух, одним ударом, причём не только ядерным.

Большую «вторичную опасность» создают плотины водохранилищ. Если саму плотину охраняют так, что к ней никак не подойти по суше и не подплыть по воде — то можно в водохранилище вдали от плотины с любой лодки опустить в воду управляемую глубинную бомбу. Она под водой на автомате подплывёт к плотине, ляжет на дно, чтобы однажды всплыть и взорваться на средней глубине, где плотина наиболее уязвима. Энергия ударной волны по воде передаётся гораздо лучше, чем по воздуху, а ущерб от катастрофического разрушения высотной плотины может быть огромный, как от нескольких атомных бомб.

Откуда «закладки» будут питаться электроэнергией, ведь никакой аккумулятор не может работать годы и годы от одной подзарядки? Так как большую часть времени энергия требуется только для работы радиоприёмника (который можно не держать включённым постоянно, а включать раз в несколько секунд на сотые доли секунды — подобная схема используется в сотовых телефонах при поиске сети). А это очень небольшая средняя мощность, малые доли ватта. Такую мощность могут дать ионизационные источники с частицами радиоизотопов (лучшие из них могут работать хоть столетиями). Есть долговечные специальные гальванические элементы с очень малым током саморазряда. На трубопроводе можно использовать разницу потенциалов между ним и землёй. Можно использовать разницу температур. Или ещё что придумать — для малых мощностей вариантов много. А запасы энергии для срабатывания можно хранить в конденсаторах, на поддержание заряда которых требуется ничтожная мощность.

Конечно, ещё могут быть разведчики-нелегалы, часть из которых при случае сумеют и диверсантами поработать. Оружие и прочее оборудование для них задолго до войны завезено и спрятано в надёжных тайниках, планы действий разработаны и оперативно корректируются. В руках знающего человека подобные «штучки» становятся намного сильнее, чем когда они работают на автомате или управляются дистанционно.

Откуда я об этом знаю, и как могу говорить и писать, спросите вы? Нет, у меня нет допуска и доступа к подобного уровня секретам. По образованию я радиофизик, поэтому знаю, что всё это законам физики не противоречит и технически осуществимо. Догадываюсь, что военно-промышленный комплекс СССР был в состоянии производить такие вещи, а советские спецслужбы — скрытно доставить их в любую страну. Понимаю и ту простую вещь, что никто не может быть уверен, что у него под боком или под ногами нету чего-нибудь этакого, смертельно опасного. Если до сих пор ни одна закладка не найдена — это ещё не значит, что их нет. Если что-то нашли — невозможно установить, сколько их ещё, и чьи они на самом деле.

«А что, если американцы всё-таки найдут нашу «закладку» у себя? — спросите вы. — Ведь это международный скандал такой поднимется, что и до войны недалеко!».

Во-первых, даже найдя «закладку», не так-то просто установить её хозяина. На таких изделиях ведь не напишут «Сделано в СССР». Кроме того, каждую такую штуку можно оборудовать самоликвидатором. Внутри герметичного корпуса поддерживается повышенное или пониженное давление, ещё там может быть не воздух, а инертный газ (для лучшей сохранности). При малейшем повреждении корпуса, при любой попытке вскрыть его давление внутри быстро меняется, и срабатывает самоликвидатор — взрываются сотни микрозарядов, и всё, что было внутри, превращается в пылегазовую смесь. Не остаётся частиц размером больше, чем доли миллиметра, и потом будет очень трудно определить, что там было, и кто это сделал и заложил. Возможны и другие схемы самоликвидаторов. «Закладка» не достанется врагу «живой». А деактивировать самоликвидатор можно только специальным кодированным сигналом — либо, скорее всего, вообще никак нельзя. Ведь ясно, что такие «закладки» возврату и ремонту не подлежат.

Во-вторых — никто никогда не признается, что использовал такие подлые приёмы борьбы. Все будут играть в игру «я — не я, и лошадь не моя».

В-третьих — и это самое страшное для американцев и не только — советские «закладки» могут оказаться под контролем не нынешних правителей России, а совсем иных русских. Кем они могут быть? Группой офицеров КГБ или ГРУ, которые пережили развал своей страны, и не признали новую власть? Потомками столбовых дворян, для которых теперешнее государство — не то же самое, что их Родина, а «истинная Русь» живёт вместе с ними на нелегальном положении? Кем-то ещё? Не знаю. Так и буду называть их — Иные Русские. Тем более, что у них может быть много общего с Иными из «Дозоров» С. Лукьяненко.

Даже если американцы обнаружат «советскую закладку» и сумеют взять её целёхонькой, даже если предъявят все доказательства российским властям и категорично потребуют от них назвать все места закладки этих страшных «мин, оставшихся после холодной войны на территории США» — что будет? Им могут просто ответить: «Да, мы сейчас с мирными намерениями, да, это безобразие и мы постараемся разобраться, но вы же должны понимать — когда разваливался Союз, была такая неразбериха, что теперь концов не найти, но мы будем проводить специальное расследование».

«Специальное расследование» будет длиться долго и ни к чему не приведёт. Все «нити» будут рваться. Все люди, которые могли иметь отношению к этому делу, ныне окажутся уже покойными (порой при очень загадочных обстоятельствах). Все архивные документы окажутся утерянными или уничтоженными, а может быть, их вовсе никогда не было — работали по устным приказам, ничего не писали даже в самые секретные бумаги.

В общем, устранить все «закладки» никак не получится. Иные Русские по-прежнему смогут угрожать ими любому противнику, и плевать им на то, что об этом подумает очередной «свыше назначенный» или «всенародно избранный» глава мирской власти.

И для этого Иным Русским необязательно устраивать «рукотворный апокалипсис», как планируют некоторые мирские безумцы, и убивать миллионы простых людей, неповинных в том, что их правители устроили агрессию.

Да реально и не требуется никакой массовой бойни — в голову бить вернее, чем в ноги или в спину. Мирские правители могут быть номинальными и не обладать реальной властью, но Иные знают, кто реально правит и где они живут. «Закладками» можно бить не «по квадратам», а прицельно по элите. Конечно, их охраняют — от пуль снайперов, от бомбистов, от отравителей и террористов-смертников. Но удар Иных придёт оттуда, откуда никакая служба охраны не будет его ждать.

А если реальный правитель не является «официальным», у него и нет такой большой охраны, какая есть у президентов и олигархов. Он живёт тихо и незаметно, думая, что его охраняет тайна, которую никто и никогда не раскроет. Но есть те, кто уже раскрыли.

А чтобы заранее предотвратить войну, Иные Русские могут выйти на контакты с ключевыми фигурами заморских стран, так или иначе сказать им: «будете поддерживать нападение на нашу страну — лично вам и вашим семьям будет очень плохо, или вас вообще не станет». Могут даже пожертвовать одной «закладкой» или несколькими, выдать их координаты и деактивировать самоликвидаторы — чтобы убедить потенциальных противников в том, что всё это не фантазии, не блеф, не пустые угрозы, а очень даже реально! И никому из них никуда не уйти, случись, не дай Бог, чего. А «особо непонятливых» и упрямых будут убеждать «предсказаниями случайных несчастий» с их знакомыми или другими людьми, которые будут скоро и неизбежно «сбываться».

Но если существуют Иные Русские, то раньше или позже появятся Иные Американцы, Иные Израильтяне, Иные Китайцы и так далее; и будут делать примерно то же самое против России?

Скорее всего, так и есть. Существует несколько, а может, и много разных кланов Иных. Между ними долго шла ожесточённая тайная война, но потом был достигнут паритет сил и подписан мирный договор, когда они поняли, что окончательно победить не удастся никому, а вот окончательно проиграть и погибнуть могут все. После подписания мира разные кланы Иных продолжают, конечно, делать друг другу и мирским людям разные «мелкие пакости», но от масштабных нападений взаимно воздерживаются. И этот мир, и этот договор, и это равновесие сил значит ничуть не меньше, чем мир между государствами и договоры мирских правителей.

Думаю, некоторые Иные обладают и больши́ми тайными (а может, и не тайными) материальными богатствами, и не только техническими, но и «совсем иными» способностями и навыками, которые даже трудно представить себе. Например, «отводить глаза» любой охране и проникать невидимками сквозь все преграды в самые защищённые места, брать под контроль мозг другого человека и заставить того делать что угодно, а потом ничего не помнить… Но это уже другая тема, выходящая далеко за пределы мирской жизни и современной физики.

Иные Русские защитят Россию, что бы ни творили мирские правители её, как бы ни разваливали армию и всё остальное.

И похоже, что эти Иные существуют не с советских времён и даже не с царских, а гораздо раньше. Если так, то их опыт нелегальной работы насчитывает многие столетия — больше, чем у любой разведки. Найти Иных Русских практически невозможно, тем более обычному человеку, хотя бо́льшая часть их не прячется в катакомбах и скитах — они живут среди нас, растворившись в народе и внешне ничем не выделяясь. Не стоит даже пробовать их искать — если кто из мирских людей всё-таки сумеет приблизиться к Иной тайне, тот «внезапно» умрёт или «непонятно отчего» сойдёт с ума. Да и зачем простому человеку их искать — делать больше нечего, своих проблем, что ли, мало?

«А где были Иные во время Великой Отечественной войны? — задал мне вопрос один из читателей. — Или двадцать миллионов наших погибших это семечки для них?».

А вот это сложный вопрос. Скорее всего, тут были завязаны очень запутанные отношения между Иными Русскими, государствами и ещё одним кланом Иных. Те Иные составляют, предположительно, ядро клана фабианцев, контролирующих большую часть мировой финансовой системы; их я условно назову Фабиан-Иные. Для Иных Русских в те времена Фабиан-Иные были врагом страшнее Гитлера. Когда национал-социализм в Германии только зарождался, Иные Русские не стали это пресекать, а может быть даже способствовали, чтобы использовать нацистов против Фабиан-Иных и их ростовщической системы. Но потом попытки Иных Русских предотвратить войну между индоарийскими народами успехом не увенчались…

В результате несколько тысяч Иных Русских перед многомиллионной армией гитлеровцев оказались, как те два парня с пистолетами против тысячи варваров. При всех их способностях, победить в обычном бою они никак не могли. Устранять кого-то из деятелей Германии, хоть самого Гитлера, было бесполезно — у NSDAP был огромный кадровый резерв. Как у сказочной гидры: отруби одну голову — вырастут три. Это не нынешняя «западная элита», где люди богатые, но со слабым телом, за жизнь которого дрожит слабая и нечистая душа. Там многие были фанатики, готовые умереть за нацию, вождя и идею. И на место одних готовы были встать другие. «Бить в голову» было практически бессмысленно. А «бить в тело» не хватало сил.

«Закладки», о которых я написал, основаны на технических достижениях второй половины XX века. Во времена радиоламповой электроники такого, наверно, не было даже у Иных. А того, что было, не хватало, чтобы нанести Третьему Рейху сокрушительный непоправимый ущерб и прекратить войну. Любые устранения и диверсии могли дать временное тактическое преимущество Советскому Союзу — за счёт дезорганизации и шокирования противника. Но потом нацфанатики с удвоенным чувством мести снова шли в бой.

Некоторые из Иных Русских тоже шли на фронт вместе с мирскими солдатами. Их силы и способности помогали им выстоять, уцелеть, победить. Особенно в спецоперациях за линией фронта — там их могло быть больше всего. Но это и всё, чем Иные Русские могли тогда помочь Красной Армии, не выдав себя. Самые ценные свои кадры, думаю, они прятали от войны где-нибудь далеко в Сибири, или документы им делали. Семечки — не семечки, а жизнь одного Иного для них равнозначна тысячам людских жизней. А особо важный Иной на весах стратегии может перевесить миллионы мирских людей.

Но у всего этого есть обратная сторона. Раз Иные Русские, что бы ни было, отстоят Россию, то мирские правители российские могут делать такие фатальные ошибки, глупости и даже преступления, из-за которых другое государство давным-давно перестало бы существовать. А это «каким-то чудесным образом» выживает вопреки всему, и так уже много раз.

В результате тем, кто почивает на лаврах мирской славы, вся эта халява и впредь обеспечена. С одной стороны, их «прикрывают» Иные Русские, с другой — созданное мирскими советскими людьми ядерное оружие. С третьей стороны — неприхотливый и терпеливый народ, смиренные мирские русские, которые (проверено историей!) поднимают бунт только на грани голодной смерти. До такого можно и нужно не доводить дело, а всё остальное народ, отделённый охранкой от правителей, как-нибудь переживёт. Зачем что-то менять на неизвестно что?..

А почему Иные Русские, обладая такими знаниями, богатствами и возможностями, сами не придут к власти в России? Чтобы править явно, а не тайно, вначале этой страной, потом и соседними государствами, а далее — везде, как говорится.

Их всё-таки слишком мало, чтобы выходить из тени на свет. Дать обнаружить себя означает для них гибель. Толпа их просто «массой задавит». Точно так же два бойца с пистолетами не смогут победить тысячную армию варваров, вооружённых лишь дубинами и камнями, но фанатичных и бесстрашных. Да, они смогут убить пулями одного, двух, да хоть десять варварских воинов — но если остальные не испугаются и продолжат наступление, то просто повалят их на землю, забьют камнями, огнестрельное оружие отберут… И всё.

Так и Иные — при всех их возможностях и способностях, невероятных для простого человека, не смогут противостоять ни миллионной толпе людей, ни тысячам сотрудников государственных служб, ежели те обернутся против Иных.

Иным Русским остаётся только внедрять своих агентов в различные государственные и коммерческие структуры, но не создавать никаких собственных организаций. Через своих людей они могут что-то кому-то диктовать, но возможности агентов влияния всегда ограничены. Они не должны показаться странными, они не могут дать кому-либо обнаружить себя, усмотреть связь между людьми и делами — всё это не позволяет Иным Русским, на каких бы должностях они ни оказались, что-то сильно круто менять.

И тут возникает более интересный вопрос: а для чего Иным Русским обязательно нужно сохранить Россию как единое государство, чего они хотят на самом деле? Если этим государством реально правят вовсе не они, а чуждые им деятели, если от такого государства народ пострадал не меньше, чем от рук иностранных захватчиков? Если Иные Русские — эти потомственные нелегалы, которые умудряются не годами, а веками и поколениями маскироваться, менять документы, жить двойной жизнью — могут так же приспособиться к жизни в любой стране и при любой, даже оккупационной, власти, — для чего им нужно любой ценой спасти и сохранить именно это государство?

Для того ли, чтобы обычные мирские люди в нём жили хорошо? Но почему же тогда этого всё никак не получается? Ради прекрасного будущего для грядущих поколений, можно жертвовать людьми, живущими в настоящее время? Но слова Некрасова «… вынесет всё — и широкую, ясную грудью дорогу проложит себе! Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придётся — ни мне, ни тебе…» остаются актуальными и по сей день, и для которого уже по счёту поколения. Доведётся ли вообще кому-нибудь пожить здесь «в эту пору прекрасную»?..

Мирским — мирское, Иным — Иное. Если для Иных Русских главное — сохранить Россию для далёкого светлого будущего, то сейчас во внутреннюю политику мирских правителей они просто не захотят вмешиваться без крайней необходимости, даже если и могут. Пока неведомый срок ещё не настал, мирским людям всё равно будет плохо, да и Иным тоже непросто жить. Потому им нет смысла совершать лишние действия, рискуя выдать себя. У Иных своя жизнь, у каждого клана Иных своя стратегия, свои цели и задачи, своя программа воздействий и экспериментов. Экспериментов над людьми.

Что поняли Антон Городецкий и Светлана Назарова к концу книги «Сумеречный Дозор»? Неприятную правду они поняли : все Иные — и Тёмные, и Светлые — по большому счёту, паразиты, только «диета» у них разная. Одним хочется побудить людей испытывать положительные эмоции, другим нужно заставить людей страдать и испытывать отрицательные эмоции. Но все они живут и имеют Силу за счёт людей, и по-другому просто не могут. У Светлых и Тёмных Иных больше общего друг с другом, нежели с простыми мирскими людьми. Никогда все люди не станут Иными — если такое случится, то за чей счёт они будут Силу иметь? Никогда Иные не откроются перед людьми — люди будут не в силах такое принять и без конца терпеть «энергетических паразитов» на себе.

А тут еще интереснее: ни среди Светлых, ни среди Тёмных нет всеобщего единства. Некоторые люди думают, что типа есть одна единая организация во главе с Богом, против которой действует другая единая организация во главе с дьяволом. Но и на той, и на другой «стороне» существуют разные кланы Светлых и разные кланы Тёмных. Бывает и так, что и Светлые враждуют со Светлыми из другого клана, и Тёмные с Тёмными тоже могут чего-нибудь не поделить. И порой задаёшься вопросом: а чем, на самом деле, такие Светлые от Тёмных отличаются?

Я не верующий и не атеист, я теперь агностик. Имею дело с возможной реальностью. То, о чём я написал выше — это часть моей «рабочей гипотезы». Научных доказательств этому нет, опровержений тоже нет. Сам не могу до конца во всё это поверить — но отрицать всё тоже не могу. Принимаю как рабочую гипотезу, рассуждаю и делаю так, как будто это всё правда, но, при этом, допускаю мысль о том, что что-то может оказаться на самом деле не так, как я думал. Если мне станут известны достоверные факты, опровергающие мою «рабочую гипотезу жизни», я свою гипотезу подкорректирую или поменяю на другую в соответствии с ними. Этим агностик отличается от религиозного верующего, для которого его религия — абсолютная истина и не требует доказательств, а потеря веры — это крах всей жизни.

Для учёного-исследователя ошибочность ранее принятой гипотезы — никакой не крах всего в жизни, а просто рабочий момент. Конечно, неприятно, когда столько времени потрачено на проверку гипотезы, которая не подтвердилась, обидно осознавать, что столько лет шёл не туда. Но настоящий учёный хорошо понимает, что путь познания не прям и уж тем более не застелен красной дорожкой и не усыпан лепестками роз. Трудности, погрешности, ошибки, заблуждения у любого человека неизбежны. Научное знание — это всегда относительная истина, изученное всегда ограничено, а неведомое — бесконечно.

В то же время, в научном исследовании действует принцип «не умножай сущности», поэтому нельзя делать столько смелых предположений, сколько сделал я в этой статье. Поэтому «рабочая гипотеза» агностика — это всё-таки мировоззрение, а не строгое научное исследование.

Но вернёмся к людям и Иным.

Что такое Россия для Иных Русских? Их Родина, как и для мирских русских — да. Но ещё — это «духовная» территория их клана, это их зона действия. Это Зона… свободная зона, аномальная зона, опасная зона, зона испытаний и в другом смысле — Зона.

Здесь всё иначе, всё не так, не по-человечески. Не та жизнь, к которой привыкли люди в «нормальном мире» за пределами Зоны. Кому обыденность кажется пресной и скучной, тех часто тянет в разные аномальные зоны. Кто не видит поблизости решения нависших над ним лично и над его обществом проблем, может искать его в дальних краях, где всё по-другому. В том числе и в Зоне.

Аномальная Зона действительно такая — пугающая и притягательная одновременно. Зона, как и женщина, особо привлекательна ночью — когда только загадочные летающие огни мутным светом кое-где освещают её, когда за каждым поворотом любопытного сталкера может ждать всё что угодно.

Но кому повезёт пройти далеко и дожить до рассвета, или до Вспышки Озарения (случаются такие в Зоне иногда: на несколько секунд, или даже минут, становится светло, как днём, и можно увидеть любую пылинку) — тому доведётся увидеть и понять, что такое Зона на самом деле, что она из себя представляет.

Это испытательный полигон, где неизвестные учёные ставят разные опыты и над машинами, и над природой, и над людьми, как над подопытными кроликами. Ещё здесь есть хранилища Необычностей — тех малопонятных вещей, которым нигде больше в мире не находится места. А ещё тут есть свалка особо опасных отходов — к ней без скафандра лучше даже не приближаться. Да, ещё и тюрьма — виварий для подопытных людей. Есть ещё много чего — в основном, сооружений вспомогательного или вовсе непонятного назначения. А вот возможности для долгой, здоровой и счастливой жизни нет — или она так далеко запрятана, что мало кому удастся найти. Зона просто не приспособлена и не предназначена для этого.

Тем иноземцам, которые рвутся сюда за романтикой, необычными ощущениями, ответами на неразрешимые вопросы (или за вполне прозаическими ценностями — различным хабаром), мне хочется задать вопрос: вы тут в сталкеров поиграть хотите или всерьёз ими стать?

Прочитайте «Пикник на обочине» братьев Стругацких, там опытный сталкер Рэт Шугарт свои размышления изложил: «В Зоне ведь как? Вернулся с хабаром — чудо, живой вернулся — удача, патрульная пуля — везение, ну а всё остальное — судьба…».

Иногда и чудо происходит, только вот из этой Зоны ценный хабар уже растащили другие сталкеры-прихватизаторы лет десять тому назад. Они тоже очень рисковали, многие погибли, но некоторым удалось нахапать хабара и за границей продать его на миллионы, а кому-то даже на миллиарды. А новеньким тут уже вряд ли чего обломится.

Некоторым в Зоне нужен не столько хабар, сколько знания, ответы на мистические вопросы. Кто-то надеется, что там, где «жизнь устроена совсем иначе», люди найдут выход из тупика, решения тех проблем, которые упорно не могут найти развитые цивилизации.

Жизнь подопытных животных тоже может показаться их диким сородичам «устроенной иначе», происходящее с ними — непредсказуемым, а реакции подопытных — необъяснимыми с точки зрения нормальной логики. Да, если забыть о существовании Иных экспериментаторов и о тех воздействиях, которым они постоянно подвергают подопытных, то всё это загадочно и необъяснимо.

Да, результаты социальных экспериментов кому-то принесут пользу, кого-то оберегут от ошибок, кому-то дадут новые возможности… Кому-то, но только не самим подопытным. Подопытным этого не положено. Тем, кто сдохли — мир праху их, отдавших свои жизни ради прогресса науки и блага человечества. Тем, кто кому повезло выжить — восстанавливаться, набираться сил, размножаться и готовиться к следующему эксперименту…

«Но сколько же можно?! — в отчаянии спросит кто-то. — Доколе?.. И что нам делать? Делать-то что?!».

Честно говоря, не знаю. Делать что-то для России или делать что-то против России — мне одинаково бессмысленно. Процветание этого государства слабо связно с благополучием простого человека. А если кому-то когда-то удастся его победить и разрушить — от этого, опять же, мне лучше не станет, и большинству других людей тоже. Сильно хуже уже не будет, но и лучше не будет тоже. Работать тайным агентом влияния я не могу по многим причинам, и вряд ли смогу в обозримом будущем. А другие возможности на что-то реально повлиять сейчас в России практически перекрыты. Возможно, Россия не могла и не может жить иначе, и никто в этом не виноват. Но это не та страна, которую я пожелаю своим будущим детям. Это не то государство, которому можно сколько-нибудь доверять.

Может, года через три-четыре мне удастся уехать жить в другую страну. Хотелось бы в Канаду, но возможны варианты. Перед тем мне нужно сделать несколько дел здесь, которые вряд ли будут интересны многим. Надеюсь, что эта Аномальная Зона будет для меня просто рабочей зоной, а не зоной заточения и уж тем более не зоной смерти. Рабочие зоны тоже разные бывают, в том числе опасные и очень опасные. Кому-то приходится работать с ядовитыми или радиоактивными веществами, кому-то — с инфекционными бактериями или вирусами, с высоким напряжением или давлением, глубоко под землёй или высоко над ней — да мало ли где ещё? В конце концов, пожары тушить — тоже опасная работа, никто не спорит; но надо же её кому-то делать… В рабзоне просто нужно сделать лишь то, что нужно, и глупо жаловаться на неудобства жизни. Сделать и уйти.

Хотя нынешнее тело моё и родилось здесь, моя истинная Родина, скорее всего, вообще не в этом мире. А здесь страну проживания я могу себе выбирать, какая больше нравится, или какая нужна мне для чего-то. И не надо называть меня предателем — в армии я не служил по близорукости, присягу России не давал, вообще ни перед какой державой ни в чём не клялся. А только лишь за то, что родился и дышу, я никому ничего не должен. Кроме родителей.

«А почему ты не можешь просто жить? — спрашивали меня мирские. — Просто жить, работать, зарабатывать, растить детей, развлекаться иногда — и не думать ни о чём таком заумном…».

Просто жить здесь я просто не могу — что ещё остаётся ответить? В результате осознания и много чего ещё я так переменился внутренне, что… не знаю, стану ли я Иным, но и мирским больше быть не могу.

Думаете, в монастырь уйду? — так монастырей для агностиков ещё не придумали. Самому таковой создавать? — эх, по моим ли плечам эта ноша? Да и как это? — с трудом представляю обитель агностицизма и себя игуменом в ней!..

Где жить и в какую одежду одеваться — разве в этом главное различие? Разве это главный вопрос жизни? Главный вопрос — для чего жить, что в жизни главное, а что второстепенное. А где быть и чем сегодня заняться — это уже вопрос второй, хотя тоже важный.

То, что со мной случилось, это хуже монастыря. Из монастыря всё-таки можно сбежать, а куда убежать от себя, от своего осознания? Если я что-то понял, осознал — то уже никогда не смогу перестать это понимать. На пути осознания нет обратной дороги. Потому очень редко общаюсь со своими ровесниками, одноклассниками, сокурсниками, да и многими другими людьми — у меня образ мышления, менталитет слишком сильно уже отличается от ихнего. Нет, он не лучше и не хуже, не выше и не ниже, он просто иной. Притом я вполне могу понять мирских русских, внимательно выслушать, вникнуть в их проблемы, посочувствовать и так далее. Могу даже постараться понять их образ мышления со всеми страхами, предубеждениями, нелогичностями. Понять — но не принять для себя. Догадываюсь, почему люди такими стали, кто и как их такими сделал — но не хочу, да и не могу уже, сам сделаться таким же, как они. И мне неинтересно искать общения с ними.

А быть Иным — лучше ли это? Кем лучше быть — паразитом или жертвой паразитов? Быть «подопытным кроликом» — это, конечно, хуже, чем быть среди экспериментаторов, но должно же быть возможным и что-то третье! Только не знаю, где и когда я его найду. Если и стану Иным, то не Иным Русским — не принимаю я эту идею бесконечно жертвовать настоящим и людьми в настоящем ради абстрактного «светлого будущего», которое бесконечно откладывается. А если оно и наступит, то… я буду чувствовать себя чужим на этом празднике жизни.